Известный винный журналист и колумнист Decanter Эндрю Джеффорд, прогулялся по виноградникам хозяйства Gaja вместе со старшей дочерью Анджело Гайи и по дороге выяснил, что на уме у знаменитого пьемонтского семейства.
В середине июня, обычным для Ланге теплым и влажным утром, я побывал на ключевых виноградниках Gaja в Бароло и Барбареско вместе с Гаей Гайя – и Брис, ее любознательной ручной собачкой. Методы работы на виноградниках хозяйства радикально изменились за последние десять лет, и рассказы Гаи помогли мне понять перемены, обусловленные сменой поколений, – в данном случае тем, как две дочери (Гая и ее младшая сестра Росанна) и их младший брат Джованни постепенно приняли эстафету у своего ошеломляюще успешного и новаторского отца. Джованни сейчас работает в Нью-Йорке, себя же Гая называет«министерством иностранных дел», а сестру – «министерством внутренних дел». Где-то в 1997 году, рассказывает Гая, семья поняла, что глобальное потепление означает, что «мы должны что-то менять на винограднике». Традиционная для Ланге погоня за максимальной спелостью больше не императив: ягоды созревают гораздо быстрее, порой уходя в джемовость. «На виноградниках происходило невероятное. Мы вдруг поняли, что нам теперь нужно сохранять кислотность и питкость вин, а это значит – переосмыслить все наши методы работы».
Стояло три главных задачи: во-первых, усмирить буйную силу лоз, во-вторых, предотвратить эрозию земли и, в-третьих, улучшить органическую составляющую почв. В поисках решения этих проблем Гая захотела перевести хозяйство на методы биодинамики. Она предложила это отцу. «Он подумал. И сказал: «Нет. Это не наш путь». Я была разочарована, он разрушил мою мечту. «Ты должна делать иначе», – сказал он, – «по-своему. Если мы перейдем на биодинамику, мы будем делать то, что делают все».
Такой подход, понял я со слов Гаи, лежит в основе жизни и работы ее отца – и созвучен пьемонтскому менталитету. «Как и большинство пьемонтицев, мы по своей природе не похожи на людей, которые легко открывают двери, садятся вокруг стола и готовы к обсуждению. Мы довольно закрыты. Мы идем собственным путем».
Анджело Гайя, похоже, абсолютно таков. «Я работаю с отцом уже 12 лет. Он всегда был гордым и самолюбивым, и отстаивал свое стремление быть не таким, как все. Каждый день он говорит мне: «Будь не такой, как все. » Меня восхищает это безотчетная вера в себя и стремление все делать по-своему, но не знаю, научусь ли я когда-нибудь этому».
Вера в себя, однако, не связана с самоуверенностью и самодовольством. «Он вовсе не догматик. Он говорит, что всегда нужно на 30% сомневаться. Если ты думаешь, что прав во всем, у тебя нет пространства для развития. Мой отец всегда во всем, даже в хорошем, ищет недостатки, он всегда в сомнениях. Это его способ существования».
После безнадежной истории с биодинамикой, Гая предложила отцу пригласить консультантов. «Реакция моего отца была – Нет. Он не любил консультантов. Он сказал, что они чужаки, которые сначала приходят в твой дом со своими знаниями, а потом выносят из дома твои знания, и разносят их по свету». У отца с дочерью состоялся «долгий разговор. В итоге он сказал: хорошо, мы поработаем с консультантами, но это должны быть консультанты, которые не работают с другими винодельнями. И это стало началом очень интересного нового этапа, поскольку мы стали работать с экспертами в совершенно других областях». Большинство изменений на виноградниках связаны с этими семью новыми совместными проектами. Начали с «биоразнообразия», и, прежде всего, с создания особых компостов на базе коровьего навоза с помощью красных калифорнийских червей. Затем стали выращивать в междурядьях высокую траву и различные злаки для контроля за ростом лозы на разных участках, минимально обрезать листья в летний период, посадили кипарисы, которые, когда подрастут, станут гостиницей для птиц; стали использовать для защиты от болезней и вредителей вместо химикатов грибные и растительные экстракты. Кроме того, в хозяйстве применяется новый подход к селекции лоз, при котором для размножения используют не самые сильные растения, а те, которые лучше всего способны самостоятельно восстанавливаться после вспышек эпидемий.
Общение Гаи Гайи с отцом в итоге тоже приняло своеобразную форму. «Мы переписываемся. Когда-нибудь я опубликую нашу переписку. Проблема в том, что он ужасно нетерпеливый. Если я захожу в его кабинет и не успеваю рассказать ему, что хотела, за три минуты, он начинает ритмично постукивать ногами и думать о чем-то другом. Поэтому я пишу ему длинные письма, и ставлю в копию маму и сестру. Прочитав письмо, он пишет ответ с подчеркиваниями и восклицательными знаками, и встретившись дня через три, мы все обсуждаем».
Между тем, новое поколение начинает вести корабль по своему маршруту, и, возможно, самый примечательный знак перемен – возвращение барбареско, в том числе с отдельных виноградников, в Barbaresco DOP. По словам Гаи, то, что Анджело в 1996 году стал вопреки всем выпускать на рынок вина под Langhe DOC, – это еще один пример его стремления быть не таким как все – и торжества его сомнений. В тот момент он задавался вопросом: только ли одним неббиоло выражается величие лучших виноградников Барбареско? Или все-таки скорее блендом разных сортов? Тем более, что бленды – старая местная традиция (похожую теорию исповедовал Жан-Мишеля Дайс в отношении терруара Эльзаса).
«Когда мы купили виноградник Cerequio в Ля Морра», – рассказывает Гайя, – «где почва мгновенно впитывает воду, участок был засажен барберой, а на вершине холма, где более ветрено, рос дольчетто. И отец решил, что нам следует вернуть эти «младшие сорта» в бленды. Он говорил об этом в Консорциуме, но они были против. И дальше он работал независимо, – допуская, конечно, что и этот путь может быть неверным (фактически в блендах была только барбера). То, что вина Барбареско вернулись в DOP означает, что сомнения усилились».
На винодельне тоже происходили перемены. Ключевой момент – бережный ручной сбор винограда; вино стали дольше выдерживать на осадке и реже переливать, а также чаще использовать бочки с более легким обжигом. Вина Gaja нельзя назвать «дубовыми»: только 20% новых бочек используется для Barbaresco и 30-35 % для вин с отдельных виноградников, причем из двух лет выдержки один проходит в бутылке. Когда я пробовал барбареско 2013 и 2014 года, зашел Анджело: бодрый 77-летний мужчина с горящими глазами, воинственный и по-прежнему увлеченный новыми проектами. («Этна была идеей отца», – заметила Гая, отсылая к новостям апреля 2017 года о новом проекте Гайя с Альберто Грачи.) «Я верю», – сказал Анджело, – «что мы узнаем много нового, стараясь улучшать качество виноградников и ягод. Но объяснила ли Гая», – тут же добавил он, – «что мы ни в чем не уверены?»
Эндрю Джеффорд, Decanter, 18/07/2017
